Значение венк, вальтер в энциклопедии третьего рейха. Выбор вальтера венка Он вошел в историю «последней надеждой фюрера»

22 апреля 1945 года, во второй половине дня, в рейхсканцелярии в бункере Гитлера началось ежедневное оперативное совещание. На нем кроме Гитлера, Кейтеля и Йодля также присутствовали генерал Кребс, генерал Бургдорф, Мартин Борман, офицер связи с Риббентропом М. Хевель и несколько адъютантов.

Еще в первой половине дня Гитлер потребовал связаться с командным пунктом 11-й армии, который располагался в Либенверде. Кроме этого, Гитлер приказал обергруппенфюреру СС Штейнеру, бывшему командующему 11-й армией, собрать все имеющиеся в распоряжении силы и бросить их на оборону столицы рейха. В тот момент части Красной Армии были уже на подступах к Берлину. Поспешность данного приказа была обусловлена тем, что 9-я армия, находившаяся юго-западнее Франкфурта, была окружена между Коттбусом и Барутом.

Приблизительно в это самое время на восточных окраинах Берлина начались бои. Здесь сопротивление частям Красной Армии оказывали подразделения LVI (56-го) танкового корпуса, командующим которого являлся генерал артиллерии Вайдлинг. Предвидя развитие событий, Вайдлинг еще в ночь на 22 апреля перенес местоположение штаба корпуса из Шёнайхе в здание дома престарелых, расположенное в Биздорфе (Юг). К этому моменту Одерский фронт вплоть до его северной части полностью рухнул.

Оперативное совещание у Гитлера началось с доклада генерал-полковника Йодля. Затем слово взял генерал Кребс. Оба они незадолго до начала совещания получили сообщение о том, что генерал Ваффен-СС Штейнер не имел в своем распоряжении достаточное количество войск, чтобы прорваться к Берлину. Генерал-полковник Йодль должен был сообщить о том, что советские войска смяли южный фланг 3-й немецкой танковой армии и что войска под командованием маршала Жукова могли в любой момент начать штурм расположенных к югу от Берлина Тройенбрицен и Цоссена. Но прежде чем Йодль успел закончить свой доклад, его резко перебил Гитлер. Фюрер хотел знать, где находился обергруппенфюрер СС Штейнер и когда его армия могла нанести удар по находившимся под Берлином частям Красной Армии. Теперь начальник Штаба оперативного руководства Вермахта был вынужден заявить, что генерал войск СС Штейнер еще не начал наступление на Берлин, а его армия даже не была сформирована - она существовала только на бумаге. С Гитлером случился нервный срыв, которые в конце войны не были редкостью. Он кричал и топал ногами. Он заявил, что остался в Берлине только для того, чтобы застрелиться «если в него проникнут Советы». Свой гневный поток слов он закончил словами: «Все конечно… Все кончено…»

Все присутствовавшие на совещании безмолвно взирали на Гитлера. Прошло пять минут гнетущей тишины. После этого все генералы по очереди пытались убедить Гитлера в том, что он должен был непременно покинуть столицу рейха. Но все было бесполезно. Гитлер занялся новым делом - он стал диктовать свое очередное радиообращение.

Когда некоторое время спустя Йодля вызвали к телефону, Кейтель обратился к Гитлеру и попросил побеседовать с ним с глазу на глаз. Гитлер выгнал всех из кабинета, после чего генерал-фельдмаршал заявил, что у фюрера было только две возможности. С одной стороны - предложить капитуляцию. С другой стороны, существовала возможность улететь в Бертехсгаден, чтобы начать оттуда переговоры. Генерал-фельдмаршал Кейтель не успел закончить, как его перебил Гитлер: «Я уже принял решение. Я не покину Берлин. Я буду защищать город до самого конца. Либо я выиграю сражение за столицу рейха, либо паду как символ империи».

После того как Йодль смог продолжить свой доклад, он не преминул доложить Гитлеру о плане, который он только что выдумал. Этот план, по мнению генерал-полковника, был единственной возможностью спасти Берлин, прорвав кольцо советского окружения вокруг него. Основная идея данного плана сводилась к тому, чтобы вновь восстановить линию Западного фронта по Эльбе, остановить на этой реке дальнейшее продвижение западных союзников, после чего сосредоточить все свободные силы на борьбе против Красной Армии. С этой точки зрения находящаяся на берегах Эльбы 12-я армия должна была быть снята с этих позиций и направлена на Восток, чтобы мощным ударом в тыл советским войскам прорвать кольцо окружения вокруг немецкой столицы.

Генерал-фельдмаршал Кейтель прервал Йодля и вызвался лично направиться в штаб 12-й армии, чтобы передать приказ фюрера генералу Вальтеру Венку. Он сам хотел позаботиться о том, чтобы все меры по скорейшему выступлению 12-й армии в направлении Берлина были приняты в кратчайшие сроки. Кроме этого, генерал-фельдмаршал Кейтель заявил, что Венк спасет Берлин, даже если город будет находиться в плотном кольце советской осады. Для начала армия Венка могла деблокировать 9-ю армию, после чего, объединив свои силы, они могли бы разгромить части Красной Армии под Берлином. Гитлер одобрил данный план.

После этого Йодль направился в Штаб оперативного руководства Вермахта, который теперь располагался в Крампнице под Потсдамом, а генерал-фельдмаршал Кейтель направился на запад, к генералу Венку.

Генерал-полковник Хейнрици, который 22 апреля 1945 года рассчитывал, что с согласия Гитлера начнет отступление 9-й армии, оказался в сложнейшей ситуации. Советские войска могли в любой момент уничтожить его армию. Во всяком случае, к вечеру 22 апреля она оказалась расколота на несколько частей. Хейнрици пытался заставить генерала Кребса предпринять хоть какие-то меры по ее спасению. Но шеф Верховного командования сухопутных сил Германии передал командующему группой армий «Висла» лишь приказ фюрера о том, что 3-я танковая армия должна была отбросить войска 2-го Белорусского фронта (маршал Рокоссовский) к Одеру. Когда генерал-полковник Хейнрици позвонил в Верховное командование сухопутных сил 22 апреля 1945 года в третий раз, то генерал Кребс уже отправился на доклад к Гитлеру в рейхсканцелярию. Трубку взял генерал Детлеффзен. Хейнрици едва ли не умолял его принять хоть какое-то решение. Генерал позвонил Кребсу. Тот перезвонил из бункера фюрера около 14 часов 50 минут и сообщил командующему группой армий «Висла» о том, что Гитлер согласился, чтобы 9-я армия покинула район Франкфурта-на-Одере и отступила на северный участок фронта по данной реке.

В самом же Франкфурте продолжала ожесточенно обороняться боевая группа под командованием полковника Билера. У него не было ни малейшей возможности со своей группой вырваться из кольца советского окружения.

Два часа спустя генерал Кребс вновь связался с командующим группой армий «Висла». На этот раз сообщил генерал-полковнику Хейнрици, что во время оперативного совещания с фюрером было принято решение снять армию Венка с Западного фронта. Ее части должны были начать отвлекающее наступление к северо-востоку от Берлина.

Генерал-полковник Хейнрици, который считал, что 9-я немецкая армия была еще достаточно сильной, чтобы прорвать кольцо советского окружения и вырваться из него в западном направлении, потребовал передать генералу Буссе приказ о начале прорыва. Как только данный приказ был отдан, Хейнрици лично позвонил командующему 9-й армией генералу Буссе. Он сообщил ему о новых позициях, которые должна была занять его армия. Сам Буссе должен был собрать в кулак все самые боеспособные части своей армии, чтобы они смогли прорвать кольцо советского окружения и двинуться в западном направлении навстречу 12-й армии.

Между тем генерал-фельдмаршал Кейтель направлялся из Берлина в расположение армии Венка. Дороги к западу и юго-западу от Берлина были забиты колоннами беженцев. Машину не раз приходилось останавливать, так как советская авиация регулярно совершала налеты. К моменту наступления темноты немецкий фельдмаршал достиг Визенбурга, который располагался на юго-запад от Бельцига. Здесь находился командный пункт XX армейского корпуса. Генерал Кёлер тут же доложил Кейтелю о положении дел на фронте и состоянии дивизий, которыми ему было поручено командовать. Несколько позже шеф Верховного командования Вермахта направился к лесной усадьбе «Альте Хёлле». Во время ночной поездки он не раз сбивался с пути. Пока наконец-то не достиг командования 12-й армии.

Сама армия Венка только 21 апреля 1945 года смогла отбить несколько американских атак, которые были предприняты с юго-запада в направлении Дессау, а также в районе Мульде. Постоянные налеты союзнической авиации пытались преодолеть при помощи зенитной артиллерии, но в силу господства англо-американцев в воздухе над Западной Германией с каждым разом это получалось все сложнее и сложнее.

Во второй половине дня 22 апреля 1945 года командование армии Венка получило доказательство того, что полностью разгромленной оказалась не только танковая дивизия «Клаузевиц», но и дивизия «Шлагетер», которая согласно приказу должна была наступать из Юльцена через Брауншвейг к Фаллерслебену. Армия Венка потеряла за несколько дней две дивизии.

Немецкие беженцы близ Эльбы

В данных условиях генерал Венк поставил перед своим штабом задачу защищать от наступавшей с востока Красной Армии мирное население, беженцев и раненых максимально долго. Так долго, как это вообще было возможно. Из своих многочисленных посещений фронта, визитов в дивизии Венк вынес твердое убеждение, что самым мощным оружием в данной ситуации являлась вера солдат, а также непоколебимое желание спасти гражданское население от произвола победивших союзников (в первую очередь подразумевались части Красной Армии). Чтобы достичь данной цели, генерал Венк должен был весьма рационально использовать имеющиеся в его распоряжении силы. Кроме этого, в нем говорили чисто человеческие чувства, и он не хотел ставить перед воинскими частями изначально невыполнимые задачи. За последние дни он денно и нощно разъезжал по округе, чтобы обеспечить беженцев продовольствием. Там, где это было возможно, он пытался облегчить им переправу через Эльбу.

Когда 23 апреля около часа ночи в штабе 12-й армии зазвонил телефон, то генерал Венк дремал в кресле - он только что вернулся из поездки по фронту. Он даже не успел снять полевую форму.

Генерал снял трубку. На проводе оказался дежурный офицер, который сообщил, что прибыл генерал-фельдмаршал Кейтель. Вальтер Венк тут же вызвал к себе начальника своего штаба. Полковник Райхгельм незамедлительно прибыл к командующему армией. Венк сообщил ему: «Похоже, у нас высокие гости. Прибыл генерал-фельдмаршал Кейтель». Визит шефа Верховного командования Вермахта не вызвал прилив оптимизма ни у Венка, ни у полковника Райхгельма. Если в штаб армии прибыл сам глава Верховного командования, то вряд ли речь могла идти о незначительных вещах. Снаружи раздался звук подъехавшей машины.

Генерал-фельдмаршал Кейтель в парадной форме, с маршальским жезлом в руке вошел в помещение командного пункта армии. За ним следовал адъютант. Венку сразу же бросилась в глаза нервозность Кейтеля. Венк и Райхгельм сдержанно ответили на приветствие фельдмаршала. В то время как адъютант фельдмаршала разворачивал на столе карту, Кейтель указал жезлом на темное пятно, которым на карте казался Берлин, и без какого-либо вступления произнес: «Мы должны вызволить фюрера!» Судя по лицам Венка и Райхгельма, Кейтель понял, что совершил ошибку и начал не с того, с чего бы стоило начать разговор. После этого он попросил генерал Венка, чтобы тот дал ему оперативную справку о положении 12-й армии, одновременно с этим он приказал подать кофе и бутерброды.

После того как Венк закончил свой короткий доклад, генерал-фельдмаршал Кейтель резко поднялся. Далее Венк и Райхгельм безмолвно слушали, как шеф Верховного командования Вермахта говорил о том, что началась битва за Берлин и что на карту была поставлена судьба самого Гитлера, а стало быть, и всей Германии. Фельдмаршал выразительно посмотрел на Венка: «Вашим долгом является атаковать и спасти Берлин!» Генерал Венк, который по своему опыту точно знал, как надо было разговаривать с генерал-фельдмаршалом Кейтелем, незамедлительно ответил: «Армия будет атаковать, герр фельдмаршал!»

«Хорошо! - ответил Кейтель, кивнув головой. - Вы предпримете наступление на Берлин из района Бельциг - Тройенбрицен». Фельдмаршал еще во время поездки доработал план, предложенный Йодлем. По мере его изложения генерал Венк все отчетливее понимал, что данная операция была спланирована на дежурной карте фюрера, на которой были выставлены флажки, обозначавшие дивизии, кои либо вовсе перестали существовать, либо являли собой жалкие остатки дивизий. Между тем новые дивизии все еще продолжали формироваться.

Кейтель приказал, чтобы 12-я армия отошла с фронта по Эльбе на участок Виттенберг - Нимегк, откуда она должна была двигаться на исходные позиции (Бельциг - Тройенбрицен), чтобы затем начать наступление на Ютербог. Отбросив советские войска от этого города, 12-я армия должна была объединиться с 9-й армией, а затем они совместными усилиями должны были прорвать с севера кольцо окружения вокруг Берлина и «спасти фюрера». Так как немецкая радиоразведка давала достаточно точные данные относительно реального положения 9-й армии, то генерал Венк представлял, что вряд ли мог рассчитывать на поддержку во время запланированного наступления. Но тем не менее ему не представлялась фантастической идея исключительно своими силами прорваться к Ютербогу, чтобы затем помочь 9-й армии продвинуться в западном направлении. Подобный стратегический замысел представлялся ему вполне реальным. Кроме всего прочего, подобное стратегическое решение позволяло выиграть время для беженцев, которые направлялись с востока на запад. Подобные соображения возникли в голове генерала Вальтера Венка, пока фельдмаршал Кейтель излагал детали плана предстоящего наступления.

Впрочем, Венк не полностью согласился с предложенным Кейтелем планом. На карте он показал, что окруженная 9-я армия вряд ли могла сыграть значительную роль в предполагаемом немецком наступлении на Берлин. Он также подчеркнул, что достаточные силы для данного наступления имеются только близ Ратенова, который продолжали контролировать немцы, а потому наступление могло успешно развиваться в восточном направлении только из окрестностей Хавеля. Генерал Венк приходил к выводу: «Только там возможно сосредоточить все силы армии. Только там можно избежать разделения армии на две растянутые войсковые группы». При этом сама 9-я армия, которая вряд ли могла полностью вырваться из щипцов советского окружения, могла пробиваться только на юг, к группе армий Фердинанда Шёрнера. Разумеется, выход 12-й армии к Хавелю потребовал бы на пару дней больше, но это могло предотвратить военную катастрофу. Свое сообщение генерал Венк закончил словами о том, что только XX армейский корпус мог оперативно выйти на позиции к северу от Хавеля. Ожидание, пока близ Хавеля соберутся все силы 12-й армии, было бы потерей драгоценного времени. При этом наступление к югу от Хавеля исключительно силами XX армейского корпуса не могло бы дать ожидаемого результата - Берлин не был бы деблокирован. Предложение генерала Венка собирать силы 12-й армии все-таки к северу от Хавеля было категорически отвергнуто Кейтелем. Он раздраженно произнес: «Мы не можем ждать два дня!» Положение в Берлине было критическим. Кейтель полагал, что на счету был каждый час. 12-я армия должна была безотлагательно начать подготовку к выполнению приказа фюрера. Кейтель поднялся, чтобы покинуть «Альте Хёлле». В дверях он повернулся. «Да, я желаю вам успеха!» - бросил он на прощание.

Всю ночь генерал Венк провел с полковником Райхгельмом над картой. Именно тогда офицеры стали друзьями на всю оставшуюся жизнь. Они были готовы взять на себя ответственность за все предпринятые ими меры. Ответственность как за своих солдат, так и за гражданское население, которое оказалось в зоне боевых действий. Несмотря на все указания, они продолжали планировать нанести удар на восток, чтобы деблокировать 9-ю армию и спасти по возможности максимальное количество беженцев. Командующий 12-й армией, равно как и начальник ее штаба, прекрасно понимал, что в данном случае речь шла не о судьбе отдельных лиц, а о судьбе десятков тысяч людей. Если же существовала хоть малейшая возможность пробиться к Берлину, то Венк со своей армией намеревался воспользоваться этим пусть и незначительным шансом. По большому счету, у немецкой столицы не было других шансов на спасение. Сам генерал Венк произнес по данному поводу: «Надо отметить, что наша армия могла спасти тысячи и тысячи беженцев, которые следовали в Западную Германию. Они бежали из Силезии, с Одера и Варте, из Померании и прочих захваченных областей. Солдаты, которые видели эти ужасные картины, которые слышали о страданиях людей, которые бежали, оставив все имущество, которые испытали ужасы вступления русских войск, были готовы со всем мужеством противостоять противнику. Даже если ситуация была совсем безнадежной, они были готовы сражаться, чтобы дать возможность женщинам и детям укрыться на Западе. Именно в этом кроются корни редкостного героизма, который демонстрировали наши солдаты в апрельские и майские дни 1945 года. Они сражались, даже если не могли изменить судьбу последней немецкой армии». Генерал Венк и полковник Райхгельм не хотели бессмысленного кровопролития, на чем настаивал генерал-фельдмаршал Кейтель. Они хотели, чтобы предстоящее наступление помогло тысячам людей.

Ранним утром 23 апреля 1945 года американская авиация внезапно прекратила наносить мощные бомбовые удары по всем позициям 12-й армии. Немецкие солдаты могли перевести дыхание. Жутчайшие бомбежки англо-американских союзников во многом сковывали действия командования армии Венка.

На участке фронта, который удерживался силами дивизии «Ульрих фон Хуттен» (Биттерфельд и окрестности), генерал-лейтенант Энгель только в данных условиях смог начать готовить оборонительный рубеж, обращенный на Восток. Его дивизия должна была перейти на него, если части Красной Армии вошли в Берлин. К вечеру 23 апреля 1945 года в штабе дивизии «Ульрих фон Хуттен» уже не сомневались в том, что ударные группы Красной Армии уже взяли высоты к югу и северу от столицы рейха. Подобное развитие событий не стало сюрпризом. Кроме этого, не было никаких признаков того, что американцы собирались переходить Эльбу и двигаться далее в восточном направлении. В итоге большинство штабов 12-й армии (от полка и выше) получило приказ занимать оборонительные позиции, обращенные не на запад, а на восток.

Танковые заслоны или противотанковые рубежи из зенитных орудий, которые были снабжены перевозящими их транспортными средствами, исключали возможность любого неожиданного прорыва Красной Армии с востока. Все резервы, находившиеся в немецком тылу, равно как и части снабжения, были преобразованы в отряды истребителей танков. Их вооружали фаустпатронами, а для мобильности придавали мотоциклы или велосипеды. Эти команды должны были вести непрерывную разведку на юго-западных, восточных и северо-восточных участках фронта, чтобы при необходимости остановить продвижение вперед советских танков. Благодаря этим мерам предосторожности немцам удалось удержать окрестности Ютербога, где первые советские танковые части появились уже 23 апреля 1945 года.

Генерал-лейтенант Гepxapдт Энгель, командир пехотной дивизии «Ульрих фон Хуттен» (на фото еще в звании полковника)

Генерал-лейтенант Энгель решил направить резерв дивизии - пехотный полк с подчиненным ему артиллерийским батальоном, истребителями танков и штурмовыми орудиями - к месту предполагаемых боев, так что дивизия в любой момент могла начать наступление на восток. Когда, наконец, 24 апреля 1945 года по радио поступил приказ Верховного командования Вермахта, согласно которому 12-я армия силами одной дивизии должна была начать наступление в восточном направлении, дивизия «Ульрих фон Хуттен» тут же приступила к действиям. 24 апреля генерал-лейтенант Энгель приказал вступать в бой с американцами только в том случае, если те сами предпримут атаку. В тот же самый день дивизии 12-й армии получили приказ оставить позиции по Мульде и Эльбе и выступать на восток. Их первой задачей было создание крупного плацдарма на восточном берегу Эльбы близ Виттенберга. После подобной перегруппировки части 12-й армии должны были преградить путь советским войскам (от трех до четырех дивизий), которые наступали на Виттенберг. В ночь на 25 апреля к Виттенбергу должны были быть перекинуты части, сформированные за счет строительных батальонов, персонала партийных учреждений и коллективов промышленных предприятий. Сама дивизия челночным способом должна была перекинуть в данный район как минимум два полка. Для этого им надо было проделать путь в 40–50 километров.

Сам генерал-лейтенант Энгель вспоминал о первом сражении с Красной Армией на данном участке фронта следующим образом: «В утренние часы 25 апреля 1945 года оба эти полка, с приданной им артиллерией и штурмовыми орудиями, заняли позиции к востоку и юго-востоку от Виттенберга, города, связанного с жизнью Лютера. Там они дали бой трем русским стрелковым дивизиям. Именно здесь случилось очень редкое на войне явление - в бою сошлись наступающие навстречу друг другу войска. Никто не знал о местоположении своего противника. И, как нередко случалось на этой войне, без ложной скромности я имею основания для подобных утверждений, наши части проявили большое мужество и железную волю. Два полка, незначительные артиллерийские части, которые мы имели во время данного наступления, да занявшие неизменные позиции зенитные орудия, которые до настоящего момента прикрывали позиции по Эльбе, - вот и все силы, благодаря которым в первой половине дня удалось отбросить три советские дивизии обратно на 10 километров. Мы вырвали из кольца окружения немецкие подразделения и смогли образовать близ Виттенберга плацдарм шириной в 30 и глубиной в 15 километров. Этот плацдарм имел решающее значение для всех последующих боевых действий 12-й армии, которая уже начала поспешную перегруппировку для наступления на Берлин. Это было важной предпосылкой для сохранения сотен тысяч жизней гражданских лиц и наших солдат».

В течение всего 25 апреля советские войска неоднократно предпринимали наступление на плацдарм под Виттенбергом, который тогда удерживался силами дивизии «Ульрих фон Хуттен». Но каждый раз частям Красной Армии, которые несли большие потери, приходилось отступать. Сказывалось то обстоятельство, что в распоряжении командования дивизии «Ульрих фон Хуттен» появились танки и штурмовые орудия.

Когда в штаб дивизии стали поступать сообщения, что немецкие оборонительные пункты, находившиеся на правом фланге, были окружены советскими частями, генерал-лейтенант Энгель отдал приказ сформировать специальную ударную группу, которая должна была деблокировать их. Немцы нанесли стремительный удар на юго-восток, и поставленная перед группой задача была выполнена.

26 апреля, а также ранним утром 27 апреля бои за плацдарм у Виттенберга продолжались с прошлой ожесточенностью. Но теперь позиции дивизии «Ульрих фон Хуттен» стали штурмовать уже танковые части Красной Армии. Первые советские танки, преимущественно Т-34, начали атаку в ночь на 27 апреля. Натиск на позиции дивизии «Ульрих фон Хуттен» оказался настолько мощным, что было принято решение - вывести из города все воинские подразделения, оставив там только небольшой гарнизон. Еще накануне, вечером 26 апреля 1945 года, генерал-лейтенант Энгель получил от командования 12-й армии приказ оставить позиции близ Виттенберга и перебазироваться будущей ночью на исходные позиции близ Бельцига, чтобы принять участие в запланированном наступлении на Берлин.

Чтобы вывести свою дивизию из-под удара Красной Армии, генерал-лейтенант Энгель решил применить знания, которые он в свое время получил на Восточном фронте. Он знал, что при внезапном наступлении советские войска весьма осторожно переходили в контратаку. Действительно, в данной ситуации очень редкие советские командиры шли на встречный бой. В данной ситуации дивизия «Ульрих фон Хуттен» могла оставить свои позиции, только предприняв решительные действия.

Поздно вечером и ночью оперативно сформированные немецкие боевые группы, которые были усилены разведывательными отрядами, вооруженными фаустпатронами, и несколькими штурмовыми орудиями и танками, атаковали под прикрытием темноты советские позиции. Стремительная атака немцев достигла своей цели: советские войска перешли в оборону, они потеряли тактическую инициативу. В сложившихся условиях ни одна из сторон не намеревалась развивать наступление. Части Красной Армии выжидали, а дивизия «Ульрих фон Хуттен» благополучно оставляла свои позиции, без риска, что советские войска нанесут ей удар с тыла или фланга. Тактика маскировки отхода немецкой дивизии оказалась весьма успешной. Оставшиеся в Виттенберге немецкие подразделения были вновь атакованы лишь в полдень 27 апреля. То есть у дивизии «Ульрих фон Хуттен» было около 10–12 часов для отхода на новые позиции. Генерал-лейтенант Энгель смог выиграть столь необходимое для него время. Когда советские войска приблизились к Виттенбергу, большая часть дивизии (включая артиллерию, танки и штурмовые орудия) двигалась вдоль Эльбы по лесам, которые раскинулись к северу от Козвига. На прошлых позициях была оставлена лишь одна артиллерийская батарея, которая должна была вести непрерывный огонь по советским войскам, прикрывая и маскируя тем самым отход дивизии.

Несмотря на то что дивизия «Ульрих фон Хуттен» была втянута в ожесточенные бои, в итоге она смогла вполне благополучно добраться до Бельцига и выйти на исходные позиции. Вперед, на восток, командование дивизии выпустило тяжелые разведывательные автомобили и боевые машины пехоты из состава 3-го батальона истребителей танков. Они должны были занять позиции широким фронтом, чтобы защитить дивизию от внезапной советской атаки.

Что же в это время происходило в Верховном командовании?

Во второй половине дня 24 апреля 1945 года советские войска перешли через «канал» близ местечка Нидер-Нойендорфер, что располагалось к северо-западу от Шпандау. Расположенное в Крампнице Верховное командование Вермахта было вынуждено срочно эвакуироваться. Оно перебралось в загородное здание близ Фюрстенберга. Час спустя после того, как немецкие генералы покинули свое прошлое здание, там уже оказались советские танкисты.

Сразу же стоит отметить, что командование Красной Армии, которое до 23 апреля ничего не знало о расположенной на берегах Эльбы новой немецкой армии, 24 апреля оказалось ошарашенным данным известием. О нем узнали едва ли не из немецкой пропагандистской листовки, в которой излагался приказ фюрера.

Солдаты армии Венка!

Я отдаю приказ, который будет иметь для вас огромное значение. Вы должны оставить ваши стратегические плацдармы, обращенные против нашего западного неприятеля, и направиться на восток. Ваше задание предельно ясно:

Берлин должен остаться немецким!

Поставленные перед вами цели должны быть непременно достигнуты, так как в противном случае начавшие штурм столицы империи большевики искоренят Германию. Но Берлин никогда не сдастся большевикам. Защитники столицы рейха в воодушевлении восприняли известие о вашем выступлении. Они продолжают мужественно сражаться в надежде, что в ближайшее время услышат гром ваших орудий.

Фюрер позвал вас. Начните, как в былые времена, ураганный натиск на противника. Берлин ждет вас. Берлин тоскует по вашим горячим сердцам».

После прочтения этого напыщенного патетического текста генерал Вальтер Венк приказал ни в коем случае не распространять данную листовку по частям, а ее основной тираж сжечь.

Между тем к утру 24 апреля 1945 года советские войска смяли правый фланг 3-й немецкой танковой армии. Немцы оказались отброшенными к каналу Руппинер. А войска 1-го Белорусского фронта продолжали теснить на флангах армию Мантойффеля. В то же самое время войска маршала Рокоссовского, имея десятикратный перевес над немцами, продолжали наступление в низине близ Одера. Если 3-я немецкая армия хотела сохранить хотя бы часть своих дивизий, то она должна была отступить за излом реки Рандов. Генерал танковых войск Хассо запросил от лица Мантойффеля у Верховного командования Вермахта разрешение на отступление. В ответ генерал-полковник Йодль категорически запретил даже разговоры о возможности отступления. Впрочем, опытным генералам было понятно, что уничтожение 3-й немецкой танковой армии войсками маршала Рокоссовского было лишь вопросом времени. Ее слабая оборона могла быть прорвана в любой момент. В Ставке Гитлера, судя по всему, надеялись на чудо. Там продолжали рассчитывать на армии, которых фактически уже не существовало. Никто не хотел смотреть фактам в лицо. В рейхсканцелярии всех пугала действительность. Лишь командиры дивизий, сражавшихся на фронте, прекрасно понимали, что их соединения не могло спасти чудо. Их могло спасти лишь отступление.

В полдень 24 апреля, когда командование 12-й армии было готово отдать приказ о наступлении на Берлин XX армейскому корпусу, дивизиям «Ульрих фон Хуттен», «Теодор Кёрнер», «Фердинанд фон Шилль» и XXXXI танковому корпусу, из Верховного командования Вермахта пришел новый приказ.

«Армия должна выделить наиболее сильное соединение, по меньшей мере, дивизию, и вести ее в район Виттенберга - Тройенбрицена для наступления на восток. Подробности о задачах и целях наступления будут переданы позже. С данного момента пехотная дивизия „Фридрих Людвиг Ян“ переходит в подчинение Верховного командования сухопутных сил Германии. Командующий дивизией должен быть готов, не принимая во внимание завершение ее формирования, по первому же приказу Верховного командования сухопутных сил Германии выступить в восточном или северном направлении».

Этот приказ был тут же передан командованием 12-й армии полковнику Веллеру, командующему дивизией «Фридрих Людвиг Ян». Сам полковник тут же связался с Верховным командованием сухопутных сил. Одновременно с этим он приказал безотлагательно вооружить все подразделения дивизии. По телефону из Верховного командования сухопутных сил он получил следующий приказ: «Незамедлительно выступать на марш в направлении Потсдама, где поступаете в распоряжение генерала Райманна, командующего корпусной группой „Потсдам“».

Полковник Франц Веллер, с 25 апреля по 3 мая 1945 года командир пехотной дивизии «Фридрих Людвиг Ян»

Вместе с начальником оперативного отдела штаба подполковником Преториусом полковник Веллер стал прокладывать на карте путь следования для отдельных колонн и дивизии в целом. В тот момент, когда солдатам дивизии начали выдавать оружие, была объявлена общая тревога. Дело в том, что некоторые из советских танковых частей, которые обходили с юга Берлин и Потсдам, неожиданно повернули на Ютербог. Советский танковый клин врезался в позиции дивизии «Фридрих Людвиг Ян». Советские танкисты открыли ураганный огонь по немцам из пулеметов и танковых орудий. Начался ожесточенный бой. В распоряжении немцев не было никакого оружия, кроме фаустпатронов, которое могло остановить танковый прорыв. Но немцам удалось оперативно исправить ситуацию. Выдержав первый натиск, они пустили по флангам отряды истребителей танков. Затем на передовую была выдвинута ударная группа дивизии «Фридрих Людвиг Ян», в распоряжении которой имелись штурмовые орудия. Именно она смогла остановить внезапную советскую атаку. Однако факт оказался фактом. В этом бою дивизия «Фридрих Людвиг Ян» понесла огромные потери.

Час спустя после советской танковой атаки колонны дивизии были уже на марше. Во время своего движения на север они неоднократно сталкивались с небольшими подразделениями Красной Армии, которые проводили разведку в западном направлении. Почти сразу же они полностью уничтожались. Дважды во время марша немцам приходилось применять штурмовые орудия, благодаря которым прокладывался путь к Потсдаму. В итоге дивизия все-таки достигла этого города, где соединилась с корпусной группой «Потсдам».

Два часа спустя после того, как из Верховного командования Вермахта пришел приказ, последовало новое распоряжение, адресованное командованию 12-й армии. О нем вспоминал начальник штаба 12-й армии полковник Райхгельм: «Все сильные боевые части надо было вывести с Западного фронта и направить на восток. В срочном порядке представить предложения о боевом составе и календарных сроках. О направлении наступления и его целях будет сообщено отдельно».

Между тем еще 24 апреля 1945 года подразделения дивизии «Теодор Кёрнер» атаковали Тройенбрицен, на территорию которого смогли проникнуть части Красной Армии. Солдаты из егерского батальона последовали за немецкими штурмовыми орудиями, которые были приданы батальону для наступления на город. Немцам удалось прорвать советскую линию обороны. После того как оказались подбитыми несколько советских танков, немецкие егеря начали зачистку города. Завязались уличные бои. В определенный момент наступавшие немцы натолкнулись на оборонительный рубеж, образованный из нескольких пулеметных гнезд и противотанковых орудий. Пришлось вновь подтягивать штурмовые орудия. Расчеты немецких штурмовых орудий, укомплектованные опытными фронтовиками, воевавшими в бытность свою на Восточном фронте, выпускали снаряд за снарядом. Через полчаса боя оборонительный рубеж был уничтожен. Егеря с криками «ура!» последовали за машинами. Тройенбрицен вновь контролировался немцами. Дивизия «Теодор Кёрнер» заняла позиции, обращенные на восток.

25 апреля 1945 года 12-я армия была готова начать наступление на восток. Дивизия «Ульрих фон Хуттен» должна была выступать от Виттенберга, «Фердинанд фон Шилль» - от Нимегка, «Шарнхорст» - чуть восточнее Цербста, а «Теодор Кёрнер» - из только что захваченного Тройенбрицена. Рано утром 25 апреля в штаб армии Венка прибыл приказ из Верховного командования Вермахта. В нем сообщалось: «Части 12-й армии должны безотлагательно наступать всеми имеющимися в распоряжении силами на восток по линии Виттенберг - Нимегк в направлении Ютербога, чтобы объединиться там с пробивающейся на запад 9-й армией, а затем совместными усилиями с севера деблокировать Берлин».

По состоянию на 24–25 апреля 1945 года общее положение 12-й армии выглядело следующим образом. Уже после начала генерального наступления советских войск командование армии Венка должно было принять четкое решение, где она будет применяться: на востоке против Красной Армии или на западе против англо-американских союзников? Подобное решение было необходимым, даже если не поступало никаких команд от вышестоящих инстанций или же подобные приказы были противоречивыми. Ведение боев одновременно на два фронта было равнозначно бессмысленной гибели. Для самого командования 12-й армии решение было вполне очевидным - в сложившихся условиях она должна была выступить против Красной Армии. На это ориентировались офицеры, солдаты, даже гражданское население и многочисленные беженцы, прибывавшие из Восточной Германии. Ко всему этому добавлялось то обстоятельство, которое могло облегчить действия армии Венка. На основании косвенных признаков (данные разведки, прекращение бомбежек силами англо-американской авиации), которые, конечно же, было очень сложно проверить, командование 12-й армии пришло к заключению, что американцы не собирались развивать свое наступление через Эльбу и Мульде. Складывалось, вполне справедливо, заметим, впечатление, что демаркационная линия между позициями Красной Армии и американцев должна была проходить именно по Эльбе.

Тем не менее генерал Вальтер Венк не исключал возможности того, что американцы все-таки могли предпринять наступление с плацдарма Цербст - Барби в направлении Берлина. В такой ситуации надо было срочно поворачивать фронт действий против американцев. Но на этот случай немецкие части получили приказ открывать огонь только при наличии действительного американского наступления.

Неожиданный удар танковых частей, который Красная Армии стремительно нанесла по обе стороны от Берлина, наглядно показал, насколько немцы уступали в своих силах советским войскам. На протяжении всего Восточного фронта немцы оказались лишены не только каких-либо резервов, но и реальной танковой поддержки. Кроме этого, обнаруживалось полное отсутствие у немцев тяжелых орудий и военно-воздушных сил.

Со дня на день советские войска могли полностью окружить немецкую столицу. Так как танки Красной Армии могли в любое время нанести удар по тыловым частям и командным пунктам дивизий, которые должны были удерживать Западный фронт по Эльбе, то срочно требовалось принять принципиальное решение. К тому же обстановка менялась на востоке едва ли не ежечасно. Из Ютербога пришли сведения о том, что советские танки ворвались в расположение дивизии «Фридрих Людвиг Ян», после чего сама дивизия понесла огромные потери.

По этой причине в конце 24 апреля 1945 года командование 12-й армии отдало приказ: «а) XXXXI танковый корпус, оставив только незначительные части прикрытия на Эльбе, направляет все имеющиеся в его распоряжении силы в восточном направлении, чтобы сначала пробиться к линии обороны, проходящей к востоку от Бранденбурга, затем пройти сквозь цепь озер между Бранденбургом и Потсдамом и после этого установить контакт с тыловыми частями группы армий „Висла“;

б) командующий XX армейским корпусом генерал кавалерии Кёлер, штаб которого вновь в полном составе готов к использованию, получает задание подготовить и начать борьбу на востоке. Но для начала дивизию „Шарнхорст“ в основной своей массе надо оставить, следуя прежним приказом, на плацдарме близ Барби. При этом командование корпуса должно расположить наиболее боеспособные части по Эльбе между Козвигом и Дессау для прикрытия позиций с юга. С данного момента дивизия „Ульрих фон Хуттен“ является подчиненной командованию дивизии „Теодор Кёрнер“. После чего она должна прибыть в район Бельцига;

в) дивизия „Ульрих фон Хуттен“ под прикрытием ночной темноты отрывается от сил противника, оставляя на своих прежних позициях лишь незначительное прикрытие, и маршем направляется от Графехайнихена к Виттенбергу.

Задание для дивизии „Ульрих фон Хуттен“:

Создание оборонительного рубежа, обращенного на восток и северо-восток, на плацдарме под Виттенбергом, прикрытие Эльбы на юге - между Виттенбергом и Козвигом. Для выполнения данного задания подчиняется штабу XX армейского корпуса;

г) дивизия „Теодор Кёрнер“ концентрирует свои силы в районе Бельцига для выполнения следующего задания: оборона и разведка в северо-восточном, восточном и юго-восточном направлениях, сохранение связи с дивизией „Ульрих фон Хуттен“ к северу от Виттенберга. Для выполнения задания подчиняется штабу XX армейского корпуса;

д) дивизия „Фердинанд фон Шилль“ заканчивает свое формирование и ориентируется на 25 апреля выступать через Цизар в направлении Нимегка. Подчиняется штабу XX армейского корпуса;

е) XXXXVIII танковый корпус продолжает выполнять прежнее задание. Для этого он должен оперативно подготовиться к выступлению всех самых боеспособных частей 25 апреля через Эльбу (между Виттенбергом и Дессау). Дальнейшее задание: оборона позиций по Эльбе между Виттенбергом и Дессау, обращенная на юг».

Ранним утром 25 апреля 1945 года все дивизии 12-й армии после утомительных маршей вышли на установленные позиции. Они были пропущены тыловыми частями. К этому моменту дивизия «Ульрих фон Хуттен» уже вела бои к северу от Виттенберга, а также на восточных окраинах города. Ее подразделениям поначалу удавалось отразить все советские атаки. Но сразу же оговоримся, что Красная Армия в данном направлении пустила весьма незначительные силы.

25 апреля генерал кавалерии Кёлер приказал, несмотря на существовавшую угрозу продолжения американского наступления на восток, отозвать от плацдарма между Цербстом и Барби дивизию «Шарнхорст». Планировалось, что данное соединение должно было выйти на исходные позиции, которые располагались к северу от Виттенберга. На Западном фронте было оставлено лишь два строительных батальона. Они перешли под командование офицеров-саперов, выходцев из саперного училища. В итоге оба батальона сразу же получили приказ заминировать все позиции вокруг американского плацдарма.

Собственно, на Восточном фронте 25 апреля дела для немцев обстояли много хуже. Для командования 12-й армии большое значение имело то обстоятельство, что именно в этот день была полностью окружена 9-я армия. Она пыталась вести оборонительные бои восточнее Барута. Почти сразу же после того, как дивизия «Фридрих Людвиг Ян» выступила на север в направлении Потсдама, Ютербог был занят советскими войсками. Наиболее мощные советские части почти моментально были переброшены восточнее Виттенберга. Они непрерывно атаковали этот город. Здесь, как и ранее, располагались части дивизии «Ульрих фон Хуттен», которые пытались сдержать советское наступление, тем самым сохранив фронт армейского корпуса.

Однако к югу от Нимегка, между неприкрытым северным флангом дивизии «Ульрих фон Хуттен» и южным флангом дивизии «Теодор Кёрнер», существовал в линии немецкой обороны небольшой разрыв. Именно здесь нанесли свой удар советские войска. Танки Красной Армии в этот день неоднократно прощупывали немецкие позиции к востоку от Бранденбурга (Хавель). Советский натиск на новые оборонительные рубежи XXXXI танкового корпуса постоянно возрастал. В данной ситуации командование 12-й армии не могло всерьез планировать наступление на Ютербог. Кроме этого, немецкая разведка доносила, что именно здесь оказались сосредоточенными мощные силы Красной Армии.

В итоге армия Венка могла лишь оказывать посильное сопротивление передовым отрядам Красной Армии, пытаясь сковывать их действия к западу от Берлина. В этот момент командование 12-й армии принимает следующее решение: «Наступление на окруженный Берлин, там, где оно еще было возможно, не могло деблокировать город. Решительное наступление силами дисциплинированных и хорошо зарекомендовавших себя в боях частей можно предпринять, чтобы нанести противнику ощутимый урон, в результате чего может быть открыт путь для бесчисленных немецких беженцев».

Действительно, многочисленные беженцы из восточных территорий Германии, которые скопились в местах предполагаемых боевых действий, становились едва ли не самой серьезной проблемой для командования 12-й армии. Все эти гражданские лица хотели как можно быстрее переправиться через Эльбу. Но они не знали, что переправе мирного населения через Эльбу должны были воспрепятствовать американцы.

Как результат, командование 12-й армии решило выиграть время. Для этого надо было всеми имеющимися силами остановить советское наступление на запад. При этом не исключалась возможность предпринять наступление. В качестве направления наступления рассматривалось две возможности.

1. По предложению командования XX армейского корпуса можно было атаковать из района Бельцига в направлении Берлина (через Потсдам). Несомненным плюсом данного плана было то обстоятельство, что накануне ночью дивизии 12-й армии закончили все необходимые для этого перегруппировки. Кроме этого, немецкая разведка сообщала, что именно на данном направлении можно было ожидать самого слабого сопротивления частей Красной Армии. И, наконец, в данной ситуации было весьма возможным деблокирование 9-й армии, которая могла к северу от Тройенбрицена пробиться из кольца советского окружения на запад.

2. Наступление частей XXXXI танкового корпуса между цепочкой озер, которые лежали к северу от Хавеля. При этом само наступление могло вывести 12-ю армию на левый фланг группы армий «Висла», чьи позиции, казалось бы, стабилизировались под Фербеллином. Однако осуществление данной операции, о возможности которой генерал Венк еще 23 апреля доложил генерал-фельдмаршалу Кейтелю, предполагало проведение очередных перегруппировок немецких войск. Но при всем при этом командование 12-й армии видело именно в данном направлении возможного наступления несколько преимуществ:

а) 12-я армия оказалась вытянута в длинную тонкую линию, которая являлась последней соединительной связью между сражавшимися на юге и севере Германии немецкими войсками. От связи с югом Германии надо было отказаться, тем более что XXXXVIII танковый корпус, которому было приказано отойти к Эльбе между Виттенбергом и Дессау, не был в состоянии ее поддерживать. Само собой напрашивалось решение, которое предполагало концентрацию немецких войск на севере Германии. В данном случае 12-я армия приняла бы на себя основной удар. Но после перегруппировки она могла избежать окружения, а в наступлении против Красной Армии могли принять участие как минимум два боеспособных корпуса;

б) если бы группе армий «Висла» не удалось мобилизовать силы юго-восточнее Фербеллина, чтобы оттуда нанести удар на север в направлении Берлина, то при взаимодействии с частями 12-й армии немцы могли нанести ощутимый урон частям Красной Армии, которые были бы атакованы с запада к северо-западу от немецкой столицы. В результате данных действий оказался бы открыт путь для беженцев. Они могли отойти на запад через Бранденбург, Гентин и Хавельберг;

в) озера близ Хавеля могли использоваться в качестве естественной преграды, что позволяло избежать сложных действий с огневой поддержкой и прикрытия флангом наступающих частей 12-й армии.

Из пришедшего по радио ответа следовало, что Верховное командование Вермахта принципиально отказывалось от второго варианта наступления, предложенного командованием 12-й армии. Но, несмотря на это, группе армий «Висла» было все-таки приказано атаковать северные подступы в Берлину. Это было показателем того, что в Верховном командовании Вермахта все еще надеялись выиграть битву за немецкую столицу столь скромными силами. На самом деле группа армий «Висла» даже при идеальном стечении обстоятельств могла добиться только весьма скромных тактических успехов. Она могла лишь выиграть время для того, чтобы «выторговать» для себя наиболее благоприятные условия для капитуляции.

Как и следовало ожидать, в Верховном командовании Вермахта стали настаивать на том, чтобы армия Венка осуществляла первый план наступления. Самому же Венку было предельно ясно, что при данном развитии событий он в кратчайшие сроки утратит какую-либо связь с немецкими частями, которые продолжали сражаться на севере Германии.

Генерал-лейтенант Карл Арндт (на фото полковник), командующий XXXIX танковым корпусом

Ранним утром 26 апреля 1945 года командованию 12-й армии был подчинен XXXIX танковый корпус, который после почти полного уничтожения дивизий «Клаузевиц» и «Шлагетер» был реорганизован. Им командовал генерал-лейтенант Арндт. Для проведения реорганизации танкового корпуса он был направлен в Дёмниц, местечко, находившееся близ Эльбы на северной границе позиций 12-й армии. По приказу Верховного командования Вермахта корпус на этот раз должен был состоять из резервной дивизии «Гамбург», дивизии «Мейер», частей 84-й пехотной дивизии и остатков дивизии «Клаузевиц». Обе дивизии нельзя было назвать полноценными соединениями - за две недели тяжелых и кровопролитных боев танковые дивизии потеряли более двух третей личного состава. Заново сформированные немецкие части, которые в общей сложности составляли один усиленный полк, должны были в самые сжатые сроки быть направлены в состав 3-й танковой армии. Впрочем, в будущем они стали источником пополнения для дивизий 12-й армии и находившегося на Восточном фронте XXXXI танкового корпуса.

Ранним утром 28 апреля 1945 года состоялся разговор генерала Венка и начальника штаба 12-й армии, полковника Райхгельма. Командующий 12-й армией планировал в этот день начать наступление к окруженной 9-й армии. При этом дивизии «Фердинанд фон Шилль» и «Ульрих фон Хуттен» должны были выступить в направлении Потсдама. Они должны были прорвать кольцо советского окружения и в случае успеха данной операции объединиться с 9-й армией, после чего с двух сторон (с запада наступала дивизия «Фридрих Людвиг Ян») планировалось отбить Потсдам у частей Красной Армии. «Если нам это удастся, то после этого мы отойдем к Эльбе и сдадимся американцам. Это наше последнее боевое задание», - сказал генерал Венк.

28 апреля солдаты XX армейского корпуса все еще находились на своих позициях между Бельцигом и Виттенбергом. Когда взошло солнце, то раздалась команда, которую многие уже ожидали несколько дней: «Наступаем на восток!» На левом фланге дивизии «Ульрих фон Хуттен» начали наступление несколько ударных групп дивизии «Фердинанд фон Шилль». Они атаковали в северо-восточном направлении, намереваясь продвинуться к лесному массиву, более известному как Лэнинерский бор.

«Штурмовые орудия, впе-е-еред!» - раздался в наушниках зычный голос майора Небеля. Бригада штурмовых орудий, входившая в состав дивизии «Фердинанд фон Шилль», пришла в движение. На левом фланге наступления они образовали бронированный клин, который одновременно прикрывали позиции дивизии с севера. Командиры машин ехали, высунувшись из люков. Некоторое время спустя немецкие штурмовые орудия натолкнулись на первые советские танки. Это была часть Красной Армии, которая стояла биваком посреди поля.

«Готовность к бою». Командиры немецких штурмовых орудий закрыли люки, заряжающие послали снаряд. Артиллеристы ждали приказа открыть огонь. Стремительная атака немецких штурмовых орудий оказалась фатальной для советского подразделения, в скоротечном бою оно было почти полностью уничтожено. Собственно, расслабленность красноармейцев была во многом объяснима. Многие из них, находившиеся в стороне от Берлина, полагали, что война для них была закончена. Они с нескрываемой радостью ожидали падения немецкой столицы. Большинство из них было довольно тем, что не приходилось принимать участия в «берлинской мясорубке». И вот внезапно перед ними, словно из воздуха, возникли наступающие немцы. Силы дивизии «Фердинанд фон Шилль» прошли как нож сквозь масло через позиции расслабившейся советской части. Батальон Красной Армии оказался уничтоженным. Но далее немцам не приходилось рассчитывать на подобное везение. У небольшой деревушки майор Небель отдал приказ обойти ее с фланга. С находившимися в ней красноармейцами в бой должен был вступить мотопехотный батальон «Шилль». В деревне завязался бой. Немцам опять удалось потеснить советские войска. Красноармейцы предпочли отступить. Деревушка оказалась отбитой у Красной Армии. Казалось, что Германия отнюдь не проигрывала войну. Орудия прокладывали путь для немецкой пехоты.

На правом фланге от дивизии «Фердинанд фон Шилль» в наступление перешли части дивизии «Ульрих фон Хуттен». Они наступали в направлении санатория Беелицер. Далее они должны были продвигаться в направлении Потсдама. Сама дивизия «Ульрих фон Хуттен», по замыслу генерала Венка, должна была стать ударной силой, которая, продвигаясь на восток от Бельцига по обе стороны железнодорожной линии, должна была сломить любое советское сопротивление и все-таки достигнуть Потсдама. Поскольку командир дивизии считал слишком опасным предпринимать наступление без прикрытия на флангах и проведения разведки, то еще в ночь на 28 апреля он послал вперед мощный передовой отряд. Он был составлен из нескольких восьмиколесных разведывательных бронеавтомобилей, на которых было установлено 75-мм короткое орудие, стрелков-мотоциклистов и роты бронетранспортеров. Кроме этого, данный ударный передовой отряд дивизии прикрывался с востока силами мощной разведывательной группы, которая имела в своем распоряжении несколько грузовиков и 50-мм полевые орудия. Между тем на широком правом фланге 12-й армии, который удерживался дивизиями «Теодор Кёрнер» и «Шарнхорст», уже начиная с 27 апреля 1945 года шли непрерывные ожесточенные бои.

Танковая разведка дивизии «Ульрих фон Хуттен», которая отличалась запутанными лесными массивами, внезапно натолкнулась северо-восточнее Бельцига на советские части, которые оказали немцам сильное сопротивление. Немцы ни в коем случае не хотели упустить тактическую инициативу. Но если бы советскому командованию стали ясны замыслы генерала Венка, в частности было выявлено наступление дивизии «Ульрих фон Хуттен», то части Красной Армии могли применить эффективные контрмеры. Так, например, не исключалась возможность советского наступления на правом фланге, которое в случае успеха могло закончиться полным уничтожением 12-й армии. По этой причине танкам был отдан приказ отступить, как бы изображая «блуждающую» группу Вермахта.

Но уже ближе к полудню части Красной Армии предприняли мощное наступление на позиции дивизии «Ульрих фон Хуттен». Но немцы в очередной раз пустили в бой свои штурмовые орудия. Им удалось отбить советскую атаку и отбросить части Красной Армии на восток. Подбитые советские разведывательные бронеавтомобили позволили командованию немецкой дивизии прийти к выводу о том, что немцам здесь в основном противостояли моторизованные разведывательные подразделения. Но обстановка в течение дня постоянно менялась. Чем ближе дивизия «Ульрих фон Хуттен» приближалась к лесам, расположенным к юго-западу от Потсдама, тем сильнее становилась советская оборона. Стали появляться советские противотанковые орудия. Вначале они были единичными. Затем из них стали возникать противотанковые заслоны. Уже днем немецкое наступление заглохло. В этих условиях перед генерал-лейтенантом Энгелем возникла дилемма: должен ли он был прекратить наступление либо же, напротив, для его продолжения бросить в бой новые силы. Сам Энгель предпочел выбрать второе.

Частям дивизии удалось прорвать вторую линию советской обороны, которая проходила в 15 километрах на северо-восток от Бельцига. Для этого были применены бризантные и трассирующие заряды. Как вспоминали немецкие офицеры, данная тактика оказала очень сильное «влияние» на растерявшихся красноармейцев. Советские войска были вынуждены отступить. Раздававшиеся на правом фланге артиллерийские выстрелы и шум боя показали командованию дивизии «Ульрих фон Хуттен», что соседние дивизии ведут также кровопролитный бой.

Во второй половине дня 28 апреля дивизия «Ульрих фон Хуттен» и находившиеся на левом фланге части дивизии «Фердинанд фон Шилль» смогли проникнуть в Лэнинерский бор. До намеченной цели - переправы через Хавель к юго-западным окраинам Потсдама, - казалось, было рукой подать. Дивизию «Ульрих фон Хуттен» от нее отделяло каких-то 15 километров. Но в ночь на 29 апреля позиции дивизии были несколько раз атакованы советскими разведывательными батальонами. Для последующего наступления, которое было намечено на 29 апреля, генерал-лейтенант выделил два полка, которые были под покровом темноты выдвинуты на передовую. Первый полк был усилен ротой штурмовых орудий, а второй - двумя танковыми взводами. Они должны были выдвинуться вперед, а ударные группы немецкой пехоты - сидеть на их броне. Только так можно было оперативно продвинуться по лесным и полевым дорогам. При этом генерал-лейтенант Энгель должен был принимать в расчет возможное наличие в Лэнинерском бору значительных советских сил. Чтобы нейтрализовать возможную угрозу с флангов, он назначил в качестве прикрытия несколько бронетранспортеров и разведывательных бронеавтомобилей. Именно в таком порядке 29 апреля дивизия «Ульрих фон Хуттен» начала свое наступление. Обоим полкам приходилось прокладывать себе путь в кровопролитных лесных боях. Местами немцам все-таки удавалось прорвать советскую оборону. На просеках для обстрела советских танков использовались специальные команды фаустпатронщиков.

Направленные для фланговой разведки передвижные радиомашины «Таубе» («Голуби») постоянно сообщали в штаб дивизии о передвижении фланговых групп, равно как и перемещениях подразделений соседней дивизии «Фердинанд фон Шилль», которые также оказались втянутыми в лесные бои. Забегая вперед, скажем, что накануне дивизия «Фердинанд фон Шилль» была усилена частями корпусной группы Райманна из Потсдама. К полудню в ходе боев частям дивизии «Ульрих фон Хуттен» удалось отбить у частей Красной Армии не менее шести лесных деревень и хуторов. Сообщения, поступавшие из дивизий «Шарнхорст» и «Теодор Кёрнер», говорили о том, что те, ожесточенно сражаясь за Бельциг, оказались втянутыми в бой против двух советских механизированных корпусов. Эти дивизии с трудом сдерживали советский натиск, но продолжали сражаться, так как это было главной предпосылкой для того, чтобы дивизии «Ульрих фон Хуттен» и «Фердинанд фон Шилль» смогли достичь Потсдама.

Между тем начался сильный бой за развязку на автостраде, которая располагалась юго-восточнее Потсдама. Здесь части Красной Армии пустили в бой тяжелые танки ИС-3 («Иосиф Сталин-3»), которые были вооружены 152-мм орудиями. В то время как части немецкой дивизии «Фердинанд фон Шилль» удерживали позиции на левом фланге дивизии «Ульрих фон Хуттен», существовала некоторая гарантия того, что советские войска не смогли с ходу взять упоминавшуюся выше развязку, которая была известна как «Лейпцигский треугольник». Эта транспортная развязка имела стратегическое значение для командования 12-й армии, так как именно по ней могла выйти из окружения 9-я немецкая армия.

Генерал-лейтенант Энгель решил вновь пустить в дело самые опытные расчеты штурмовых орудий. Вновь раздалась команда: «Штурмовые орудия, вперед!» Машины устремились в атаку. Опытные танкисты и «штурмовые артиллеристы» еще по Восточному фронту хорошо знали одну слабую сторону «стальных гигантов», советских танков типа ИС. После выстрела экипаж достаточно долго производил перезарядку орудия. Для этого надо было несколько опустить ствол танкового орудия. В этот момент немецкие штурмовые орудия могли успешно атаковать казавшиеся неприступными ИСы.

Маскируясь за кустарником, который рос вдоль автотрассы, штурмовые орудия устремились вперед. Они шли таким порядком, что могли попасть под огонь только отдельного советского танка. Как только советский И С производил выстрел, немецкое штурмовое орудие вырывалось из укрытия. За несколько предоставленных немецкому расчету секунд можно было произвести выстрел. Обычно немцы целились в слабое место ИСа - промежуток между башней и корпусом танка. Попавший туда снаряд полностью выводил советский танк из строя. Так, за этот бой немецкие штурмовые орудия умудрились подбить шесть «бронированных колоссов». При этом сами немцы не потеряли ни одной машины.

Как видим, немецкие штурмовые орудия вновь предрешили исход боя. Немцы смогли достигнуть промежуточного оборонительного рубежа, на который должна была отойти 9-я армия. Между тем основные части дивизии «Ульрих фон Хуттен» смогли достигнуть озера Хавель. Кроме этого, они смогли занять позиции на северном и южном берегах озера Швилов. Это позволяло без лишних хлопот прикрыть фланги дивизии. Теперь генерал-лейтенант Энгель направил один из полков к Беелицу, чтобы оказать поддержку сражавшимся там дивизиям «Теодор Кёрнер» и «Шарнхорст».

На правом фланге 12-й армии дивизия «Теодор Кёрнер» продвигалась вперед, чтобы своим левым крылом нанести главный удар в направлении Потсдама и Берлина. Но здесь дивизия натолкнулась на мощную советскую оборону. Периодически части Красной Армии пытались предпринять контратаки, но все они отражались немцами и во второй половине 27 апреля, и в первой половине 28 апреля.

Наряду с дивизией «Ульрих фон Хуттен» Беелиц атаковал полк «Малов» дивизии «Шарнхорст» (он был назван так в честь погибшего под Цербстом командира полка майора Малова). В итоге на правом фланге части дивизии «Ульрих фон Хуттен» оказались тесно соединенными с данной боевой группой дивизии «Шарнхорст». Командир полка «Малов» (тоже майор - имя его не сохранилось в немецкой историографии) лично вел в атаку солдат на занятый красноармейцами санаторий Беелиц. В полку явно ощущался недостаток офицеров. Незадолго до этого в лесу прямым попаданием мины был взорван штаб 2-го батальона. Но, несмотря на это, батальон продолжил свое наступление. Во второй половине 28 апреля немецкие бронетранспортеры прорвались к лагерю военнопленных, расположившемуся близ санатория. В нем располагалось около 3 тысяч раненых немецких солдат. Караул, состоящий из нескольких красноармейцев, предпочел отступить. Немцы приступили к штурму санатория. Один из офицеров полка «Малов» смог проникнуть на советский пункт связи, где обрезал все провода. Пять минут спустя санаторий был в руках немцев. Персонал санатория (врачи, медсестры), равно как и сами немецкие раненые, не могли поверить в произошедшее. Никто не ожидал в Беелице появления частей 12-й армии.

Офицеры тут же связались с генералом Венком. Тот поспешил заверить главного врача немецкого санатория: «Армия сделает все возможное, чтобы как можно быстрее вывезти всех раненых. Все раненые, которые могут самостоятельно передвигаться, должны незамедлительно направляться пешком на запад. Наши дороги в тылу вплоть до Эльбы пока еще не заняты противником». Командование 12-й армии тут же отдало приказ направить все свободные транспортные средства на перевозку раненых. Санитарные машины и автобусы челночным способом отвозили раненых под Барби. Однако это не означало прекращения самого наступления. 28 апреля передовые части XX армейского корпуса уже достигли Ферха, который располагался несколько южнее Потсдама.

Между тем XXXXVIII танковый корпус переправился через Эльбу. Это позволило командованию 12-й армии направить остававшиеся на этом участке остатки XX армейского корпуса в бой. Надо сразу же оговорить, что в данной ситуации в дело вмешались представители Красного Креста. Один из них по чисто случайному стечению обстоятельств оказался в занятом немцами санатории Беелиц. 29 апреля он направился к американцам, чтобы договориться о возможности переправки в их зону оккупации большинства раненых из санатория.

После полудня 28 апреля в штаб 12-й армии пришло радиосообщение немецких частей, оборонявшихся в Потсдаме. Оно звучало следующим образом: «XX армейский корпус достиг Ферхе. Изыскиваем все возможные средства и устанавливаем связь с 12-й армией». Генерал Райманн тут же начал действовать. Для прорыва кольца советского окружения он собрал около 20 тысяч немецких солдат. После этого ему удалось установить связь с вырвавшимися из Лэнинерского бора дивизиями «Фердинанд фон Шилль» и «Ульрих фон Хуттен». В то время как штурмовые орудия дивизии «Фердинанд фон Шилль» пытались деблокировать Потсдам с юго-запада, его немецкие защитники предприняли попытку двигаться им навстречу и прорвать кольцо советского окружения.

После этого генерал Венк дал указание генералу Райманну начать во второй половине дня прорыв через побережье озер близ Альт-Гельтова. Там было проще прорвать кольцо Красной Армии. Началась форменная мясорубка. Пытавшиеся вырваться немцы вновь и вновь повторяли свои попытки. Кто-то из них находил разрывы в кольце окружения.

Подполковник Мюллер вел свою дивизию вдоль леса навстречу вырвавшимся из окружения группам. Майор Небель с бригадой штурмовых орудий «Шилль» с просеки пытался уничтожать наступавшие с левого фланга советские танки. Он пытался удержать разрыв, через который из Потсдама выходили немцы. Одна из таких групп почти достигла позиций дивизии «Ульрих фон Хуттен», но внезапно оказалась под ударом советских танков. В итоге она была вынуждена прорываться к дивизии «Фердинанд фон Шилль». Небольшое пространство между Лэнинерским бором и озерами превратилось в одно сплошное поле боя, с которого пытались вырваться в западном направлении небольшие группы немцев.

В какой-то момент генерал Райманн смог добраться до подполковника Мюллера. Оба немецких офицера без лишних слов пожали друг другу руки. И если генерал был вынужден направиться в штаб 12-й армии, то его подчиненные (корпусная группа «Потсдам»), которым посчастливилось вырваться из окружения, должны были пополнить ряды дивизии «Фердинанд фон Шилль».

Со своего командного пункта в Прицербе генерал Венк передал в Верховное командование Вермахта сообщение о выполненном деблокировании Потсдама, об успехах в Ферхе и Беелице. В это время части Красной Армии уже вели бои на окраинах немецкой столицы. Новость, переданная Венком, могла внушать некоторый оптимизм. В итоге офицеры связи тут же передали это сообщение. С быстротой молнии данное известие было доставлено из Верховного командования Вермахта в бункер фюрера. Одновременно с этим о военных успехах генерала Венка узнали и в окруженной 9-й армии. Сам же генерал Венк постоянно поддерживал радиосвязь с 9-й армией. Он не мог скрыть своего разочарования ее положением. «Котел» с каждым часом сжимался все уже и уже. Сам он прекрасно понимал, что силы 9-й армии были уже на исходе. Генерал Буссе, даже если бы ему удалось вывести армию из окружения, вряд ли был способен предпринять наступление на Берлин. Находившиеся в его распоряжении части были измотаны в боях.

Утром 29 апреля 1945 года в штаб Венку пришло очередное радиосообщение, которое описывало обстановку в «котле». Сам генерал Буссе не пытался приукрасить ситуацию. В конце этой сводки он сообщал: «Физическое и психическое состояние солдат и офицеров, равно как и недостаток горючего и боеприпасов, не только не предполагают возможности прорыва кольца окружения противника, но и вряд ли позволяют рассчитывать на длительную оборону. Отдельную проблему представляют нужды оказавшегося в постоянно сжимающемся кольце окружения гражданского населения. Только мероприятия, осуществляемые всеми генералами сразу, позволяют до сих пор контролировать части. Само собой разумеется, 9-я армия будет сражаться до последнего».

Венк был очень разочарован. В итоге он обратился к штабу 12-й армии с просьбой попытаться спланировать последнюю попытку деблокирования 9-й армии.

Между тем в Берлине усиленно курсировали слухи: «Венк уже стоит близ Потсдама!» Это сообщение вырывало немцев из их ужаса и давало последнюю невнятную надежду. Хотя наиболее грамотные из них скептически замечали: почему об этом не дается официальной информации? Это упущение было быстро исправлено. Однажды ординарец генерала Венка слушал радио на командном пункте. Внезапно он встал и обратился к командующему армией: «Господин генерал! Вам надо обязательно это услышать». Генерал Венк и все штабные офицеры прильнули к радиоприемнику. Передавали сводку Вермахта. То, что они услышали, поразило их не в меньшей степени, чем возмутило.

«Командование Вермахта объявляет. В героической борьбе Берлина нашла свое выражение судьбоносная борьба всего немецкого народа против большевизма. В то время как разворачивается невиданное в истории сражение за нашу столицу, наши части, находящиеся на Эльбе, развернулись от американцев и устремились на помощь героическим защитникам Берлина. Переброшенные с запада дивизии в ожесточенных боях отбросили неприятеля на широком фронте и сейчас приближаются к Ферхе». Штабные офицеры изумленно переглянулись. После некоторого молчания генерал Венк возмущенно произнес: «Если наши цели столь беспардонным образом огласили всему миру, то завтра мы не сможем продвинуться ни на шаг вперед. Теперь русские бросят на нас все свои силы».

Боевые действия 12-й армии к востоку от Эльбы, в том числе прорыв к Потсдаму

Незадолго до этого события генерал Венк вновь связывался по радио со штабом 9-й армии. Во время сеанса связи он указывал на то, что окрестности Ютербога, которые были заняты советскими войсками, являлись слишком «тесными», чтобы там можно было начать прорыв кольца окружения. Действительно, в данном случае Красная Армия могла сосредоточить между Ютербогом и Тройенбриценом немалые силы! Однако к югу от Беелица не наблюдалось особенной концентрации советских войск. Имевшиеся там части Красной Армии были рассредоточены на достаточно широком пространстве. Прорыв кольца окружения вокруг 9-й армии мог удаться только на данном участке фронта. Именно там 12-я армия готовила промежуточный оборонительный рубеж для 9-й армии, сдерживая неуклонно усиливающийся натиск советских войск.

К вечеру 29 апреля 1945 года положение 12-й армии стало угрожающим. Советские войска могли в любой момент смять ее фланги. На юге части Красной Армии при поддержке многочисленных танков пытались прорваться в район Тройенбрицена, чтобы окружить передовые части армии Венка. При этом советские танковые части вновь и вновь атаковали с востока Беелиц. Обеим дивизиям («Теодору Кёрнеру» на правом фланге и «Шарнхорсту» в самом Беелице) удавалось отражать советские атаки. Но так не могло длиться вечно. В тот день в качестве поддержки они получили от генерал-лейтенанта Энгеля один из полков дивизии «Ульрих фон Хуттен», который был переброшен на другой участок фронта. Во время боев санаторий Беелиц три раза переходил из рук в руки. Но даже в этих условиях немцы пытались продолжить наступление. Но без танковой поддержки, только «противотанковым орудием маленького человека» (так они назвали фаустпатрон) немецкие солдаты вряд ли могли пробить заслоны из советских танков. Лесистая местность во многом благоприятствовала группам истребителей танков и небольшим пулеметным группам, которые могли занимать позиции, используя ландшафт, на развилках лесных дорог, ведущих с востока на запад.

В итоге к концу дня на участке фронта Ютербог - Тройенбрицен наступление предприняли три танковых клина. Мобилизовав все имеющиеся силы, егеря и немецкая мотопехота перешли в оборону. Они понимали, что транспортировка беженцев и раненых из санатория должна была продолжаться как минимум пару дней. В этих двух днях для прорыва кольца окружения нуждалась и 9-я армия. Но два дня в этих боях были очень длинным сроком.

На правом фланге натиск советских войск сдерживали дивизии «Теодор Кёрнер» и «Шарнхорст». В то же самое время на левом фланге бои вели дивизии «Ульрих фон Хуттен» и «Фердинанд фон Шилль». Их позиции были несколько выдвинуты вперед. Это позволяло прикрыть от осторожно продвигающихся из Потсдама вперед частей Красной Армии и Лэнинерский бор, и транспортную развязку на автостраде - «Лейпцигский треугольник». Тем не менее советская пехота, имевшая немалый опыт ведения боев в лесах, постепенно просачивалась в Лэнинерский бор. Немецкие штурмовые орудия были вынуждены медленно, но неуклонно отходить.

Приблизительно именно в это самое время Бранденбург, расположенный к западу от Берлина, с юга и с востока был взят в советские «клещи». Теперь оказался неприкрытым весь северный фланг 12-й армии. Дивизия «Фердинанд фон Шилль», поддерживаемая боевой группой «Потсдам», при любых обстоятельствах должна была удерживать северный фланг, чтобы советские войска не могли окружить 12-ю армию, обойдя ее с севера и с запада.

В ближайших перелесках отдельные группы немецких штурмовых орудий пытались атаковать части Красной Армии. Поддерживаемые немецкой пехотой, они применяли тактику внезапных налетов. Неожиданно выезжали из чащи, открывали ураганный огонь по красноармейцам, а после того, как те отступали, вновь скрывались в лесу. Отдельные советские танковые подразделения, которые смогли прорваться на территорию леса, обычно расстреливались из засады укрывшимися штурмовыми орудиями. При этом прицельность огня была достаточно высокой. Обычно огонь немцы открывали, когда советские машины приближались на расстояние в сто метров. В данных условиях каждый выстрел из засады был прямым попаданием. Некоторое время спустя почти все лесные дороги и просеки были забиты горящими советскими танками. В итоге советским войскам приходилось искать новые пути для наступления. Но при этом нельзя было забывать о том, что на очень вытянутой линии боевых действий 12-я армия весьма быстро исчерпала свои силы. К 29 апреля командование 12-й армии считало, что перед ним стояло только два основных задания.

Во-первых, вырвать из «котла» 9-ю армию, с которой штаб XX армейского корпуса поддерживал постоянную радиосвязь. Сам штаб 9-й армии должен был планировать прорыв отнюдь не на участке Ютербог - Тройенбрицен, где Красная Армия имела мощную группировку, а южнее Беелица, где советские позиции не были устойчивыми. Для командования 12-й армии было предельно ясно, что для выполнения данного задания надо было несколько суток удерживать захваченные позиции, что означало ведение боев до последнего патрона. Впрочем, немцы не были лишены некоторой военной жертвенности. Позже многие из них указывали на выполнение своего товарищеского долга. Во-вторых, упорядоченный отход через Эльбу. Если было возможно, то продолжение боевых действий на севере Германии, в районе Хавельберга.

Устным порядком штабы всех немецких подразделений информировались о том, что командование 12-й армии было намерено вести бои против Красной Армии, так сказать, «до последнего патрона», после чего планировало начать переговоры с американцами. Предполагалось, что 12-я армия должна была капитулировать на почетных условиях, то есть сдаваться в плен должны были целые воинские части с оружием в руках. Выполнение второй задачи осложнялось тем, что 29 апреля 1945 года американцы с плацдарма в Барби предприняли стремительное наступление на Виттенберг. Оно продолжалось до 2 мая включительно и рисковало закончиться полным окружением XXXXVIII танкового корпуса. К счастью для немцев, американское наступление не успело развиться в полную силу. Немцам удалось удержать южный фланг, что позже стало предпосылкой для упорядоченного отхода 12-й армии.

Последняя радиограмма Гитлера, которая была направлена Йодлю

Бои 12-й армии с частями Красной Армии продолжились и 29 апреля 1945 года. Теперь армия Венка, окруженная с трех сторон, должна была перейти в оборону. В боях принимали участие все дивизии без исключения - резервов у армии не было. Во второй половине 29 апреля Венк отдал приказ направить в Фюрстенберг Верховному командованию Вермахта радиограмму следующего содержания: «Армия, и в частности XX армейский корпус, перед которым была поставлена задача восстановить связь с гарнизоном Потсдама и которая была выполнена, стиснута по всей линии фронта, в связи с чем наступление на Берлин более не является возможным, тем более в условиях, когда не приходится рассчитывать на поддержку утратившей свою боевую мощь 9-й армии». Эта радиограмма никогда не передавалась Верховным командованием Вермахта в Берлин. Само же командование во второй половине дня 29 апреля отбыло из лагеря близ Фюрстенберга в северном направлении. Вечером того же дня немецкий генералитет достиг имения Доббин, где и расположился. Именно туда около 23 часов пришла последняя радиограмма Гитлера. Ее текст гласил:

«Начальнику Штаба оперативного руководства Вермахтом, генерал-полковнику Йодлю.

1. Где передовые части Венка?

2. Когда они выступят?

3. Где 9-я армия?

4. Где группа Хольсте?

5. Когда она выступит?

Подписано Адольф Гитлер».

Несмотря на лаконичность данных слов, они не нуждаются в комментариях. В данном случае даже не надо уметь читать между строк, чтобы понять - даже 29 апреля 1945 года Гитлер все еще надеялся на спасение. По-видимому, в бункере фюрера также надеялись на деблокирование столицы рейха силами армии Венка. Ответ на данные вопросы давать не пришлось. Когда в Верховном командовании Вермахта получили эту радиограмму, советские войска контролировали большую часть Берлина. Восемнадцать часов спустя Гитлер покончил с собой.

Вальтер Венк (нем. Walther Wenck; 18 сентября 1900, Виттенберг, Германская империя - 1 мая 1982, Бад-Ротенфельде, ФРГ) - один из самых молодых генералов Германской армии во Второй мировой войне. Принимал участие в Битве за Берлин. В конце войны сдался со своей армией Соединенным Штатам, с целью не попасть в советский плен.

Биография

Третий сын офицера Максимилиана Венка, Вальтер родился в Виттенберге, Германия. В 1911 году поступил в Наумбургский кадетский корпус прусской армии. С весны 1918 года - в среднее военное училище в Гросс-Лихтерфельде. Состоял в рядах Фрайкора, в рядах которого в феврале 1919 года при штурме одного из газетных издательств был ранен. 1 мая 1920 года был зачислен рядовым в 5-й пехотный полк рейхсвера, а 1 февраля 1923 года был произведен в унтер-офицеры. В феврале 1923 года окончил пехотное училище в Мюнхене.

Некоторое время был адъютантом Ганса фон Секта.

Вторая мировая война

Венк встретил Вторую мировую в звании майора. 18 сентября 1939 года он получил Железный крест 2-го класса, а две недели спустя, 4 октября, - Железный крест 1-го класса.

С 1939 по 1942 год Венк был начальником оперативного отдела 1-й танковой дивизии. В 1940 году за быстрый захват города Бельфор Венку было присвоено звание полковника. 28 декабря 1942 года был награждён Рыцарским крестом Железного креста, произведён (1 марта 1943) в генерал-майоры. В 1942 году был инструктором в Военной академии, начальником штаба 57-го танкового корпуса и начальником штаба 3-й румынской армии на Восточном фронте.

С 1942 по 1943 год Венк находился на посту начальника штаба армейской группы «Холлидт» (позднее переформирована в 6-ю армию), приписанной к той же 3-й румынской армии. В 1943 году стал начальником штаба 6-й армии. С 1943 по 1944 год Венк занимал должность начальника штаба 1-й танковой армии. В 1943 году вывел свою 1-ю армию из Каменец-Подольского котла. В 1944 году - начальник штаба группы армий «Южная Украина».

С 15 февраля 1945 года, по настоянию Гейнца Гудериана, Венк командовал немецкими войсками, задействованными в операции «Солнцестояние» (нем. Unternehmen Sonnenwende). Это была одна из последних танковых наступательных операций Третьего рейха. Примерно 1200 немецких танков напали на позиции советских войск в Померании. Однако операция была плохо спланирована, войска не имели достаточной поддержки, и 18 февраля она закончилась поражением наступавших.

В феврале 1945 года получил серьёзные травмы в автомобильной аварии (было повреждено 5 ребер). После аварии ему пришлось носить корсет.

Западный фронт

10 апреля 1945 года, в звании генерала танковых войск, Венк командовал 12-й армией, расположенной к тому времени к западу от Берлина. Перед ней стояла задача защитить Берлин от наступающих союзных сил на Западном фронте. Но, так как войска Западного фронта перемещались на восток и наоборот, немецкие войска, являвшиеся противоположными фронтами, были фактически прижаты друг к другу. В результате в тылу армии Венка, к востоку от Эльбы, появился обширный лагерь немецких беженцев, спасавшихся от приближающихся советских войск. Венк старался всячески обеспечить беженцев питанием и проживанием. По разным оценкам, в течение некоторого времени 12-я армия обеспечивала пропитанием более чем четверть миллиона человек каждый день.

Последняя надежда Берлина

21 апреля Гитлер приказал обергруппенфюреру СС и генералу войск СС Феликсу Штейнеру атаковать позиции 1-го Белорусского фронта маршала Жукова. Силы Жукова окружали Берлин с севера, войска 1-го Украинского фронта маршала Конева - с юга. Штейнер должен был атаковать Жукова со своей армейской группой «Штейнер». Имея немного действующих танков и примерно дивизию пехоты, он отказался это делать. Вместо этого он отступил, спасаясь от окружения и полного уничтожения.

22 апреля, вследствие отступления отрядов Штейнера, 12-я армия генерала Венка стала последней надеждой Гитлера сохранить Берлин. Венку был отдан приказ развернуть свои войска на восток и соединиться с 9-й армией генерала пехоты Теодора Буссе. По плану они должны были окружить советские части с запада и с юга. Между тем, 41-й танковый корпус под командованием генерала Хольсте должен был атаковать с севера. К сожалению для немцев, находившихся в Берлине, в большинстве своём войска Хольсте состояли из остатков частей Штейнера.

«Если бы я начал войну с такими командующими, как Венк, — говорил Гитлер в апреле 45-го, — я бы ее выиграл». Один из самых молодых генералов вермахта, Вальтер Венк, — в портретной галерее Елены Съяновой.

Проект был подготовлен для программы «Цена победы » радиостанции «Эхо Москвы».

Мое поколение, учившееся в школе в 70-е годы, встречало имя генерала Венка в учебнике истории в разделе «Штурм Берлина. Победа». Помните: Гитлер сидит в своем бункере, сотрясаемом ударами советских гаубиц, на голову ему уже кирпичи сыплются, а он все еще ждет какого-то мифического генерала Венка, который вот-вот ворвется в окруженный русскими Берлин, вызволит своего фюрера и, вообще, переломит ситуацию.

«У меня еще есть Венк, у меня еще есть Венк», — как заклинание повторяет Гитлер, трясущимися руками терзая замусоленную карту. Многие из подобных картинок, иллюстрирующих бытие Третьего Рейха, к его подлинному бытию близки примерно как клоунские номера к реальной жизни. Но Гитлер в бункере, уповающий на Венка, как на самого спасителя — это образ, оставленный нам в прослушках, которые сумел установить в некоторых помещениях второго уровня представитель-шпион Гиммлера генерал СС Бергер.

Вальтер Венк был последней надеждой фюрера на спасение

А вот еще картинка: «Гитлер с красным от гнева лицом, поднятыми кулаками стоял передо мной, трясясь от ярости всем телом. После очередной вспышки он начинал бегать взад и вперед по ковру, при этом он так кричал, что его глаза вылезали из орбит, вены на висках посинели и вздулись». Это известное описание сцены в рейхсканцелярии в начале февраля 45-го года, оставленное в его знаменитых «Записках солдата» генералом Гудерианом.

Вальтер Венк

Гитлер и Гудериан сцепились, что называется, насмерть и, между прочим, из-за Венка. Гудериан требовал назначить молодого генерала (по сути вместо Гиммлера) командовать предстоящим 15 февраля контрнаступлением. Гитлера очевидная несостоятельность Гиммлера, как командующего, пугала, приводила в ярость, но он ее признавал и в конце концов сдался. Контрнаступление началось. 16 и 17 февраля оно развивалось успешно.

Гитлер: «Я выиграл бы войну с такими командующими, как Венк»

После победы американские специалисты подвергли тщательному анализу военные операции немцев 45-го года и сделали вывод, что руководство Венка всерьез грозило переломить ситуацию, задержав продвижение Красной армии. Позже это мнение было высмеяно советскими генералами. Однако теперь, когда мы знаем о тех действиях, которые предпринимались спецслужбой американцев по заключению сепаратного мира с Германией, мы понимаем, что цена даже локального успеха немцев была очень высока.

18-го Венк попал в тяжелую автокатастрофу. Однако уже через три недели в госпитале получил новый приказ: силами 12-й Армии, не имевшей ни одного танка, сдерживать американцев, одновременно обеспечивать прорыв 9-й Армии, а затем, развернув обе армии, от которых осталось одно название, прорываться к Берлину. Этот приказ был отдан 25 апреля, а 28-го Венк был уже в Потсдаме и даже установил связь с бункером. Так что, как видите, надежды Гитлера на спасение отнюдь не психоз. «Прорыв генерала Венка к Потсдаму и, вообще, вся ситуация вокруг этого парня поистине удивительна», — писал сотрудник аппарата Аллена Даллеса полковник Гаррисон.

Гейнц Гудериан и Вальтер Венк

Вальтер Венк принадлежал к новому поколению кадровых немецких офицеров, не прошедших Первой мировой, не сломленных ее поражениями и не ожесточившихся. Может быть, поэтому воевал он по-другому. Чего стоит, например, взятие его дивизией французского города Бельфор в 40-м году. Просто в баках его танков оставалось еще много горючего, и молодой подполковник без приказа, сходу захватил еще один город, ключевой во всей операции. «Венк принял самостоятельное решение», — деликатно пишет об этом Гудериан.

Честно скажу, этот случай перевернул для меня всякое представление о немецких подполковниках времен блицкрига на Европу. Венк воевал под Москвой, под Ленинградом, на Кавказе, в Сталинграде, стремительно продвигаясь по служебной лестнице. Именно ему принадлежит знаменитое сравнение Восточного фронта конца 44-го года со швейцарским сыром, в котором одни дыры. Разъяренный Гитлер от Венка это высказывание стерпел и даже улыбнулся, а потом сорвался на Кейтеле, за что тому, видимо, и было присвоено его авторство. «Если бы я начал войну с такими командующими, как Венк, — говорил Гитлер в апреле 45-го, — я бы ее выиграл».

После войны Вальтера Венка прочили в руководители Бундесвера

После войны Венка вместе с генералами Хойзенгером и Шпейделем прочили в руководители Бундесвера, но чтобы вы кое-что поняли, просто приведу отрывок из его письма, адресованного сестре Гесса Маргарите в 49-м году: «Мы все морщились от еврейских погромов, от слухов о жестоком обращении с военнопленными, депортациях, морщились и выполняли приказ. Ты права, приказ не оправдание. Ни оправдания, ни приказа в моей жизни больше нет. Но есть ощущение мерзости от того, что меня никто не обвиняет. Даже русские на меня плюнули. На кой черт я им сдался? А на кой черт я сдался сам себе? Помню, в детстве, в кадетском корпусе за что-то был наказан весь наш взвод. Все, кроме меня. От унижения меня тошнило».

После войны Вальтер Венк прожил еще 37 лет. 37 лет. С ощущением мерзости и тошноты. Но это уже другая история.